Куда не хочется возвращаться

Воспоминания о Латвии щемят душу


Недавно я получила письмо из Канады. Мая отыскала меня, чтобы поблагодарить за помощь, оказанную ей в свое время газетой. В 1999-м чуть не погиб ее младший сын, умерла мама. Вдобавок ко всему эту учительницу, обожаемую детьми и родителями, собирались выселить из квартиры за долги.

«…Соседку с пятью сиротами выбросили на улицу очень легко и непринужденно. И тогда я обратилась к вам, – вспоминает в письме Мая. – В домоуправлении и прочих инстанциях со мной начали диалог только после вмешательства журналистов. Это позволило мне выиграть время и разобраться с долгом. И теперь я хочу поблагодарить вас за помощь. Спасибо! Выселения я бы точно не пережила!

В 2000-м я уехала работать в лечебнo-педагогический институт в Швецию. Hадо было отдавать деньги, одолженные у родителей моих учеников. Заодно это была разведка боем – проверка своей востребованности на зарубежном рынке труда.

Одновременно хотелось получить информацию, как уехать из Латвии, чтобы мои сыновья, граждане Латвии, не стали бомжами на своей родине. Алименты бывший муж не платил. И государство со своей стороны об этом тоже не заботилось. В Kанаде эту проблему решают просто: не заплатил – отобрали водительские права. Злостным неплательщикам грозят конфискация имущества и тюрьма, принудительные работы с вычетом теx же алиментов.

В общем, очухалась я только в Скандинавии. Проверка на прочность прошла на ура. Еще в Швеции получила приглашение на работу в Шотландию, Южную Африку, Австралию, США и Канаду… Швеция мне очень понравилась. Но туда обоих детей вытянуть не удалось, только младшего.

Из-за старшего в 2001-м я снова вернулась в Латвию. Пришла на биржу труда. Инспектор с обалдением смотрела на мои пять дипломов, латвийские документы об окончании магистратуры и докторантуры, трудовую книжку, зарубежный сертификат по специальности. Однако, как оказалось, принять меня здесь на работу учителем «неможно»: не соответствую квалификации… Она, мол, у меня такова, что позволяет быть только директором школы. Но никак не учителем.

Меня посадили на детское пособие – 9,50 лата в месяц. Пособия по безработице (после двадцатипятилетнего внесения налогов в Латвии) не полагалось, ведь я девять последних месяцев трудилась за границей…

Вытянув наугад из полученных приглашений за рубеж одно, я определилась. Это был образовательный центр в Канаде. Мне предлагали для начала поработать там волонтером за «покет мани». Зато оба мои сына могли учиться бесплатно, не надо платить за еду, жилье, медицинскую страховку. В целом получалoсь совсем неплохо.

В январе 2003-го я уже была там! В Канаде европейское образование признают только после подтверждения соответствия твоего уровня канадским стандартам. По этой причине до научного признания мне еще здесь не близко. А вот за свой практический опыт мне не стыдно, потому что здешние коллеги в своих рекомендательных письмах называют меня «подарком для школы». У меня ведь пять квалификаций…

В Канаде я вышла замуж за чудесного человека. Представьте, учусь играть на органе и занимаюсь дизайном нашего сада. С удовольствием бы все свои цветы преподнесла вам «живьем».

Слежу на расстоянии за жизнью в Латвии. За образованием… За тем, как «приобщают» к латышскому языку русских школьников. Волосы дыбом встают. Я ведь преподавала и латышский: надо было сыновей кормить. Ситуация в этой сфере мне хорошо известна. Помню, когда ознакомилась с темой учебной программы по госязыку для четвертого класса, ошалела. К примеру: «Жизнь латышского народа до прихода крестоносцев». Или – «Рассказать о симфоническом оркестре». Бред!

Выручало знание возрастной психологии… У меня высшее музыкальное образование. Я специалист в области реабилитационной педагогики и практики речевых исследований… А как же другие педагоги? Как же дети, которых заставляют учиться на неродном языке, не дав элементарной основы? Как может ребенок грамотно писать, читать, без акцента говорить, если ему неинтересен и непонятен материал? Я своим ребяткам помогла разобраться с симфоническим оркестром. С помощью музыкальных инструментов, движений, пения мы работали над звуками, мелодикой латышского языка. Бесталанных учеников нет – есть «система» образования, составленная лодырями и дилетантами.

Что главное в работе с учениками, я окончательно поняла в канадской школе. Мой сын через полтора года, несмотря на то, что сначала не говорил ни по-английски, ни по-французски, активно вошел в учебный процесс. Вот вам чудеса билингвального образования, которые не отбивают, а, наоборот, вызывают у подростков желание ходить в школу.

У меня была возможность пообщаться здесь, в Канаде, в латышском обществе. Дамы «старого мира» живо интересовались происходящим в Латвии. Восхищались, что страна приобретает довоенный, «дооккупационный» вид. Я им не возражала. Только рассказала про случай выселения моей соседки с пятью детьми. По вытянувшимся лицам поняла, что подобные факты им просто не известны. Как и многое другое.

В 1995 году я ударилась в реабилитационную педагогику. Искала материалы в Научной библиотеке Салтыкова-Щедрина в Питере. В отделе редких книг выкопала приветственную речь граждан Риги, адресованную Петру по поводу освобождения города… На немецком языке… До сих пор жалею, что не переписала ее. Можно было поспорить с нынешними проповедниками демократии в Латвии по поводу исторического значения оккупации. Я ведь латышка, так что вряд ли кому удалось бы обличить меня в разжигании национальной розни.

…Недавно прочитала в интернете на «Делфи» статью, в которой уважаемая г-жа президент высказывала идею, что «Латвия – страна, в которую хочется возвращаться», и что надо создавать очередную комиссию, которая выяснила бы, почему народ уезжает. Я бы ответила Вайре Вике-Фрейберге на «валстс валоде».

Машина страха продолжает совершенствоваться, а система защиты прав отсутствует. И потому, госпожа президент, я, латышка, гражданка, учитель, хороший специалист, мать, женщина вынуждена была уехать из этой страны! Возвращаться не хочу. И сыновья мои не хотят здесь жить – у них есть с чем сравнивать. И еще многие отсюда убегут».

Записала Инна ПЕТРОВА.