Юбилейные мероприятия в честь знаменитого академика открывают русисты ЛУ
Пир русской словесности открыли декан филфака ЛУ, воспитанница Тартуской филологической школы профессор Янина Курсите-Пакуле и пресс-секретарь латвийского президента Айва Розенберга, окончившая факультет по специальности русская филология. Они подчеркнули значение культуры и необходимости объединения интеллигенции на основе широты взглядов, что отличало академика Лихачева.
Академик Федор Федоров (Даугавпилс) остановился на созданной Лихачевым теории литературных стилей и предложил распространить ее на латышскую литературу.
Минский литературовед и политолог Александр Федута обозначил парадоксы билингвизма. Интересно, как носителям польско-русской идентичности Фаддею/Тадеушу Булгарину и Осипу/Юзефу-Юлиану Сенковскому удалось стать самыми популярными российскими авторами и издателями своей эпохи.
Латвийский исследователь Павел Глушаков (ЛУ) рассказал об особенностях исторических повестей писателей русского зарубежья Леонида Зурова, Ивана Лукаша и латвийца Сергея Минцлова. Гости из Санкт-Петербурга отметили значение этих имен для полноценной картины русской литературы XX века.
Руководитель Центра русского языка, доцент Елена Марченко (ЛУ) коснулась проблематики воровского слова в трудах юбиляра (изучал в лагере на Соловках) и в современной русской речи.
Томас с Мором, Ремизан и 7 ноября
С любопытнейшим докладом о революции в образовании имен выступила профессор Елена Душечкина (СПб). В 1920- 1930 годы Спартаки играли в песочнице с Маратами и Робеспьерами, а юный Уот (в честь руководителя восставших английских крестьян Уота Тайлера) дергал за косички Жанну (разумеется, дАрк!). Ванцетти (разделивший с ним электрический стул Николо Сакко не пользовался такой популярностью) мог гоняться в салки одновременно за Томасом и Мором – и такое зафиксировала исследовательница.
Особую роль в жизни того времени играл Ленин. Прямое именование детей в честь Лены-реки стало негласным табу в революционной России. Первые Ленины появились позднее – у латиноамериканских младенцев с испанскими фамилиями. На родине революции главный вождь жил в зашифрованном виде – в именах многочисленных Виленов и Вилен (Владимир Ильич Ленин), Вилах, Владиленах и даже Виуленах («у» в память об Ульянове).
К той же когорте принадлежал и Иосиф Виссарионович (Сталин/Сталина, Сталий, Сталик…) и неразлучная пара Маркс – Энгельс (Маркс/Марксина, Энгельс/Энгельсина…). Куда реже встречались производные от героев рангом пониже: Будена (в честь конного маршала), Луначара (от наркомпросвета Луначарского), Аир (Алексей Иванович Рыков) и даже Дзефэ (Дзержинский Феликс Эдмундович). Из инициалов главных героев возникали такие перлы, как Маэль (Маркс, Энгельс, Ленин) и Мэла, и даже Мэлис (Маркс, Энгельс, Ленин, Иосиф Сталин).
По улицам советских городов шествовали Оры (Октябрьская революция), Революции и Революты, в сочетании с инициалами вождей возникали Виорелы (Владимир Ильич – Октябрьская революция – Ленин), Мэлоры (Маркс, Энгельс, Ленин – Октябрьская революция) и Вилоры. Навстречу им двигались мужчины-Ревы и женщины-Люции, за которыми поспешали Рэмы (революция – Энгельс, Маркс) и Эркомы (эра коммунизма).
Кроме «революции октябрьской» для пополнения именного запаса сгодились: «революция мировая» (Ревмир), «революционное дитя» (Ревдит), «исполнение заветов Ильича» (Изи), «родился для дела Ленина» (Родлен) и даже «революция мировая занялась» (Ремизан). По-новому истолковывались традиционные имена Гертруда (герой труда) и даже пушкинская Зарема (за революцию мировую).
Эпоха бурного имяобразования завершилась с установлением сталинского режима в середине 1930-х. Отмечаются случаи смены наиболее экзотических имен. Серьезные проблемы их носителям могли доставить имена героев, объявленных врагами народа, – например, Троцкин или Троцкина.
Вспоминая учителя
В конце первого дня участники конференции вспоминали Дмитрия Сергеевича Лихачева. Факты биографии и цитаты из трудов российского академика, исследователя-филолога и влиятельного общественного деятеля эпохи перестройки, Героя Социалистического Труда и узника Соловецкого лагеря то и дело поминались в ходе докладов и дискуссий.
Учившаяся у Лихачева и много с ним общавшаяся Елена Душечкина рассказала о Лихачеве-человеке, рыцаре культуры. По ее словам, особый лихачевский стиль был присущ всему, за что брался учитель. Он не просто исследовал книжную культуру Древней Руси.
- Вот так, выписывая каждую буквицу, он писал мне и многим адресатам, – Елена Владимировна показала коллегам реликвию – послания Лихачева, написанные в древнерусской каллиграфической традиции.
- Лихачев – это основа. Его система стилей и сегодня остается базой, матрицей для любого курса по истории литературы, – в разговоре с «Часом» обозначила место лихачевского наследия организатор рижской конференции, доктор филологии Дарья Невская. И сообщила, что уже сейчас началась работа над темой следующего февраля.
.gif "Grantis")